Сегодняшние защитники авторского права апеллируют к восьмой заповеди, восклицая: «Не укради!» - и призывая относиться к сетевым пиратам и пользователям торрентов как к банальным ворам, по которым плачут колодки и позорный столб. И их совершенно не смущает тот факт, что в свое время десять заповедей тиражировались совершенно бесплатно. Право частного лица или компании на единоличное пользование информацией вообще явление весьма новое: патенты и авторские права с трудом начали пробивать свой путь в XVIII веке. Но таких ограничений на свободную циркуляцию информации, которые вводят в обиход сейчас, не было вообще никогда и нигде. При этом апологеты копирайта, защищая свои права, призывают полностью игнорировать права приобретателей информации.
Кто воюет?
«Вы отбираете хлеб у голодных писателей, разоряете композиторов и отправляете актеров рыться в помойках в поисках пропитания!» - негодуют копирайтеры, приговаривая к штрафу в полтора миллиона долларов мать четверых детей, скачавшую из Сети несколько песен.
Но они бессовестно врут. Современное развитие связи и глобализация привели к тому, что, к примеру, писатель, чью книгу бесплатно прочитали 500 миллионов человек, будет гораздо богаче писателя, чью книгу купили 50 тысяч читателей. То же самое абсолютно верно для композиторов, актеров, певцов: гонорары за их концерты и авторские выступления, за использование их работ на радио, телевидении и в кино вырастают в геометрической прогрессии в зависимости от степени их популярности. И кстати, сами продажи дисков и книжек тоже увеличиваются в зависимости от роста аудитории - не важно, платной или нет.
Но вот сверхдоходов от массовой продажи непосредственных носителей информации лишаются звукозаписывающие компании и издательства, и именно они являются передовыми борцами с пиратством вообще и с сетевым особенно. Дай им волю, они запретили бы и реальные библиотеки, благо электронные они уже практически разнесли в хлам. Патентные бюро тормозят развитие индустрии. Из-за авторских прав на лекарства, которые фармацевтические компании продают по заоблачным ценам либо вообще запрещают к продаже, чтобы те ненароком не излечили больного (и он был бы обречен пожизненно тратить половину своих доходов на поддерживающие препараты от того же производителя), в мире ежегодно гибнут десятки миллионов человек.
Но сейчас тяжелая конница копирайта обратила свои копья вообще на самую беззащитную жертву - индивидуального пользователя, который отныне лишен каких бы то ни было прав на то, что покупает. Приобретя книгу, раньше ты имел право сделать с ней что угодно - например, дать почитать всем своим знакомым. Сейчас это формально запрещено. Копирайтеры давят на правительства, чтобы все больше способов закачки файлов и обмена объявлялись незаконными.
Говорим «использование», подразумеваем «тиражирование»
Еще двадцать лет назад чтение книги и ее печатание были двумя совершенно разными занятиями, а прессы для штамповки пластинок и проигрыватели были совершенно отличными друг от друга механизмами. Потом возник магнитофон, который мог воспроизводить и записывать (то есть копировать), но в нем эти две функции тоже были раздельны.
Компьютер превратил использование информации в ее копирование. Закон об авторском праве призван разграничить эти функции. Но для этого потребуется составить списки гигантского количества сетевых узлов, чтобы отфильтровать от злоумышленников индивидуальных или семейных пользователей. Вмешиваться в их компьютерную деятельность будет однозначно нарушением частных прав - но попробуй проведи границу между индивидуальным и общественным использованием, если у общительного индивидуала во «ВКонтакте» 30 тысяч друзей?
Под ударом оказались и поисковики, которые помогают найти незаконные файлы, и YouTube, на котором всплывают нелицензированные ролики, и... Да, в общем, весь Интернет.
Байты в помощь
Другая любопытная сторона, о которой часто забывают радеющие за пресечение сетевых обменов копирайтовой информацией, состоит в том, что доступность цифровой информации не ограничена онлайновыми контактами. Огромное количество файлов переходит из рук в руки посредством флешек, мобильных телефонов и электронной почты. И если раньше качество страдало от переписывания с пластинки или кассеты на кассету, то с возникновением цифровой записи сто первая копия стала такой же четкой, что и первая.
«Даркнет» непобедим! Но пока человечество уяснит себе это окончательно, вранья, глупостей и реально пострадавших от них людей будет предостаточно.
Нетиражируемая нетленка
У нас сегодня уже есть доступ к такому количеству текстов, изображений, музыки и фильмов, которое при всем желании не вместишь в человеческую жизнь. С одной стороны, регламентировать к ним доступ не получится: поворот на 180 градусов от рога изобилия к выдаче по талонам вряд ли придется кому-то по душе. С другой стороны, какая сравнительная степень у изобилия? От новых произведений еще изобильнее ни экономически, ни в культурном смысле изобилие не станет, да и ценность его при этом не возрастет. Наоборот, обилие копий и легкий доступ к ним заставляет их ценность стремиться к нулю. Сегодня в Интернете уже полно людей, которые готовы разместить свои видео- и аудиопроизведения самого различного содержания (от работы под Элвиса до работы ртом, которая к пению никакого отношения не имеет) абсолютно бесплатно. А вот нецифровые аспекты нашей жизни, все то, что не подлежит тиражированию (время, пространство, отношения и т. д.), начинает цениться гораздо выше. Например, в цене всегда будут механизмы, навыки и сообщества, которые помогут найти в хаосе значимое и нужное (об этом подходе интересно написал редактор журнала Wired Кевин Келли в статье « Лучше, чем бесплатно »).
Поэтому параллельно с увеличением объема файлообмена музыкой растет посещаемость концертов, которые еще десять лет тому назад рассматривались как маркетинговый ход для продажи записей. Перемены очевидны не только в музыке: популярные писатели все чаще выступают перед читателями и неплохо на этом зарабатывают. Индустрия компьютерных игр придумала, как делать деньги не на продаже программ, а на продаже доступа в онлайновые миры.
А те, кто придерживается старого постулата «продажа контента без контекста», будут терять деньги, как это случилось с организованным нефтяным магнатом Марком Гетти фотобанком с 60 миллионами изображений. И интернетовское пиратство здесь оказалось абсолютно ни при чем; просто появились цифровые снимки - и возможность получить моментальное изображение с места события, создающее эффект присутствия (то самое нетиражируемое качество), стало актуальнее, чем пыльный фотоархив.
Из пушки по торрентам
Столкнувшись с тем, что в изменившихся условиях пользователи не хотят жить по-старому, правообладатели оказались неспособными реагировать на новые реалии иначе, как ужесточением законов об авторских правах. Международная Федерация фонографической индустрии (МФФИ) лоббирует законодательные структуры европейских государств, США, Японии, Новой Зеландии и так далее в пользу вмешательства интернет-провайдеров в дела своих клиентов. Готовящееся к подписанию международное соглашение по борьбе с контрафакцией АСТА вполне может обязать провайдеров закрыть доступ к сайтам типа «Пиратской бухты», посещаемость которого после решения суда о его виновности только выросла. Вполне логично предположить, что следующим в числе перекрытых сайтов окажется YouTube. Да и вообще, само понятие «черный список» в Интернете положит начало закрытию других неугодных сайтов, но уже по политическим или этическим соображениям. Европейский комиссар юстиции, например, требует перекрыть кислород всем сайтам с информацией, которая может быть использована для изготовления бомб*, как будто те, кто хотел, еще не научились их делать.
* - Примечание Phacochoerus"a Фунтика:
«
Так что учебники по химии теперь можно отправить в списки нелегальной литературы
»
Провайдерам могут также начать вменять в обязанность отключать незаконопослушных подписчиков и сообщать о них куда следует. Провайдеры, надо думать, в экстазе от идеи оказаться шпионами и доносчиками по долгу службы, при том что обвинять их в пособничестве пиратству - все равно что взвалить ответственность на террористическую атаку на сотового оператора, через которого прошел звонок, приведший в действие бомбу. Но большинство протестов против этой меры вызвано опасениями за неприкосновенность частной жизни. Если представить себе Интернет в качестве сети не пользователей, а компьютеров, то практически любая библиотека, университет, корпорация или даже единичный пользователь, вооруженный сервером, может быть призван к ответу как провайдер, создавший вокруг себя новые сети. По этому закону каждый блогер будет отвечать за благонадежность своих читателей и стучать на них по требованию властей - ну не прелестно ли? Простор для сыскных органов открывается огромный, превышениям полномочий будет не счесть конца, денег это будет стоить громадных, а вместо того чтобы ловить настоящих террористов, милиция и ФСБ начнут конфисковывать ноутбуки и айподы с контрафактной музыкой. Самое печальное, что из вольного информационного пространства Интернет превратится во фрагментированный набор запуганных сетей.
Построить в цифровой среде экономически действенную модель копирайта по подобию той, что существовала в XX веке, без закручивания гаек на гражданских свободах не удастся. Да и в случае удачной поимки десятков нарушителей на их места в армию «даркнета» придут сотни новых бойцов. А это значит, что пока не будет придумана новая основа отношений правообладателей и пользователей, в ближайшие годы в Интернете спокойно не будет. Тем более что противники копирайта тоже не сидят сложа руки. Одни продолжают скачивать любимые песни и фильмы, другие активно объединяются в пиратские политические группы.
Пиратство в одной отдельно взятой стране
Активнее всего пираты орудуют в Швеции (видимо, традиции викингов дают о себе знать). Там они создали свою партию, которая, ко всеобщему изумлению, на выборах в Европарламент получила 200 тысяч голосов и одно место из восемнадцати, причитающихся шведам. Вывешенный на сайте партии манифест определяет три направления борьбы: за фундаментальную реформу закона об авторских правах, за отмену патентных ограничений и за невмешательство в права граждан со стороны государства.
Любое некоммерческое копирование файлов и софта должно быть легализовано, авторское право следует видоизменить, сузив его экономический эффект до пяти лет после выхода произведения в свет (в то время как шведский парламент обсуждает проект об увеличении этого срока с 50 до 70 лет!) Патенты на фармацевтические препараты пираты предлагают упразднить вообще. Во-первых, они удорожают лекарства. А во-вторых, вместо того чтобы пустить новоизобретенное лекарство в производство, его запирают в сейф в ожидании патента, из-за чего в странах третьего мира гибнут миллионы людей.
В меру упитанный и молодой лидер пиратов Рик Фальквинге больше похож на основателя какого-нибудь айтишного стартапа, чем на наводящего страх на состоятельных обывателей флибустьера, хотя смысл существования его партии как раз и состоит в том, чтобы разлучить владельцев авторских прав с деньгами, которые эти права позволяют им благополучно получать (моральные права за ними пираты милостиво оставляют).
И праводержателям есть чего бояться: для политической партии, созданной лишь шесть лет тому назад, получить 7,1% голосов шведских избирателей - победа серьезная, говорящая о том, что в Швеции, где широкополосный доступ в Интернет - один из лучших в мире (Фальквинге вспоминает, что у него уже в 1998 году была дома скорость 10 Мб), критическая масса для преобразований уже созрела: почувствовав на своей шее удавку, общество начало сражаться. «Мы чувствуем, как наши паруса наполняются ветром», - заявил Рик после победы.
Пираты в законе
Среди факторов, способствовавших стремительному росту популярности партии в Швеции, Кристиан Энгстрём, который с осени будет рупором шведских пиратов в Брюсселе, назвал принятие с 1 января закона, позволяющего правительству мониторинг телефонного и интернет-трафика из-за рубежа, и введение с 1 апреля общеевропейской директивы по IP, позволяющей держателям копирайта через суд преследовать замеченных в нелегальном скачивании. Но самый сильный попутный ветер подул в паруса пиратов, когда шведский суд нашел четырех основателей сайта «Пиратская бухта» виновными в нарушении копирайта, приговорил их к году тюрьмы и обязал выплатить 3,6 миллиона долларов причиненных убытков. Неделю спустя после вынесения приговора количество членов пиратской партии выросло больше чем в три раза - с 12 до 40 тысяч! И это при полном отсутствии каких-либо других программ на повестке дня. Кристиан говорит, что в благополучной Швеции вопросами внешней политики и собеса давно занимаются другие партии и пиратам тут нечего добавить. Да и было бы странно думать о таких вещах основному пиратскому электорату, самому молодому и шебутному в стране («Мы самая большая партия по количеству членов, которым еще нет тридцати»). Пираты предусмотрительно готовят новые кадры на тот случай, если после 30 лет политические симпатии нынешних сторонников «законсервируются»: при партии действует группа «Юный пират», третья по численности юношеская политическая организация в стране.
А поскольку в Швеции государство по закону обязано финансово поддерживать молодежные организации, то юные пираты, известные своей преданностью нелицензионным материалам, получают от шведских налогоплательщиков порядка 160 тысяч долларов в год.
Легитимный пират Кристиан Энгстрём говорит, что одно кресло в Европарламенте - только начало: «Чтобы отслеживать соблюдение прав авторов гигантского числа произведений, надо будет перлюстрировать частный обмен информацией. В области гражданских свобод это будет стоить обществу недопустимо дорого. Мы хотим сделать Европу более демократичной, а за ней - мир. Платформа пиратской партии сейчас актуальна как никогда раньше». Следующим этапом борьбы он видит демократический абордаж шведских умов во время национальных выборов, а потом и вход в территориальные воды других государств, где с разным успехом подтягиваются партии пиратов: США, Германии, Англии - всех стран с традиционно обостренным нюхом населения на ущемление гражданских свобод.
Весь мир на флэшке
По подсчетам шведского аналитика Даниэля Йоханссона вот как развивалась и будет развиваться емкость памяти портативных гаджетов с начала века.
Сегодня средняя величина музыкального файла - 5–6 Мб. Если ты приобрел новый твердый диск в прошлом году, то ты предположительно можешь закачать на него около 200 тысяч таких файлов. Экспоненциальный рост емкости твердого диска позволит уже через пять лет хранить на нем 4 миллиона песен, а к 2018 году это число может подойти к 64 миллионам! Емкость цифровых аудиоплееров на 20–25% меньше, но она растет такими же темпами. Это значит, что сегодняшний айпод вмещает 6–7 миллионов песен, а через пару лет он уже будет в состоянии хранить большую часть всей музыкальной информации, которая когда-либо была записана и оцифрована. Когда приятель запросто предложит переписать у него все песни последних 50 лет, каким способом можно будет встать на защиту авторских прав сотен тысяч исполнителей?
А у нас
Число файлообменных сайтов в Рунете растет и громких наездов властей на них не происходит, хотя в последнее время были приняты прокопирайтерские законы, которые по суровости не уступают европейским.
Но, как водится в России, строгость закона компенсируется необязательностью его исполнения. Пока что власти рассматривают этот закон как удобный инструмент, при помощи которого можно вломиться в любую организацию или квартиру с целью проверки наличия нелицензированной информации.
А так как сейчас трудно найти дом или офис, над которым не развевался бы незримый «Веселый Роджер», можно ожидать, что мы все чаще будем слушать об арестах очередных «пиратов», по случайности одновременно чем-либо насоливших властям или бизнес-конкурентам.
В связи с последними трендами внутренней государственной политики по борьбе с пиратством “антипиратская деятельность” стала довольно популярной разновидностью правозащитной работы . Положения законов об авторском праве позволяют преследовать довольно широкое количество людей и организаций, предъявляя им требования, связанные с нарушением авторских прав. Найти факты нарушения исключительных прав не так уж сложно, ведь все распространяется в сети в различных формах, а контролировать хаотичное копирование сегодня уже никому не под силу.
“Антипиратство” стало довольно прибыльной деятельностью в современных условиях. Во-первых, некоммерческие организации, имеющие соответствующий профиль, а также различные юридические/адвокатские образования имеют возможность получать оплату от самих правообладателей за выполняемые ими работы по мониторингу пиратства конкретных каталогов произведений и правовому обеспечению работы, в т.ч. за направление претензий (которые в сети называют абузами, от англ “abuse” - злоупотребление, нарушение), исков и пр. Во-вторых, антипиратские представители правообладателей зачастую требуют от нарушителя выплаты компенсации за нарушение исключительных прав во внесудебном порядке. В противном случае, нарушитель предупреждается о том, что в отношении него будет направлено заявление о возбуждении уголовного дела по ст.146 УК РФ, предусматривающей до 6 лет лишения свободы, а также будет предъявлен иск, в котором сумма компенсации будет гораздо больше (закон позволяет взыскивать до 5 000 000 рублей за каждый случай нарушения). В результате, несмотря на благие цели, заявляемые антипиратскими организациями и разного рода борцами за чистоту копирайта, зачастую борьба с пиратством превращается в узаконенный рэкет (я называю его “копирастным рэкетом”).
В моей практике ко мне неоднократно обращались владельцы различных сайтов, добросовестно владеющие информационными и социальными ресурсами в связи с тем, что в их адрес приходили абузы с требованием “прекратить нарушение исключительных прав на произведение в связи с доведением его до всеобщего сведения по средствам сети Интернет, а также выплатить сумму компенсации за нарушение авторских прав”. При этом, зачастую требования касались объектов, хотя и защищенных по умолчанию авторским правом, но не имеющих какой-либо значимой коммерческой деятельности. Да и сами объекты, нарушение прав на которые вменялось владельцу сайта, можно было найти в широком доступе на самых различных ресурсах (например абуза сайту http://twilighters.ru/ за нарушение на форуме одним из пользователей исключительных прав на стихотворение, принадлежащее luk-media.ru). Во всех случаях, те, кто направлял абузы, предварительно осуществляли нотариальное заверение страниц сайта, и довольно последовательно аргументировали свою позицию, так что неискушенным в авторском праве получателям абуз было не до смеха, ведь формально закон был на стороне правообладателей, а российские правоприменители в лице судов и отделов К, разрешая подобные дела в области защиты интеллектуальных прав, не отличаются своими взвешенными подходами и справедливыми решениями. Так что во всех случаях оставался риск привлечения к гражданской и уголовной ответственности.
В зарубежной практике широко известен случай копирастного рэкета в отношении фильма “Антихрист” 2010 года датского кинорежиссёра Ларса фон Триера. Правообладатель заработал больше денег от угроз засудить людей, предположительно нелегально скачавших его фильм, чем от кассовой выручки и продаж видео и DVD вместе взятых (по данным КиноПоиска бюджет картины был 11 000 000 $, а сборы составили лишь 791 867 $).. Бизнес-идея была абсолютно незатейливой. Всё, что ему нужно было сделать, - это рассылать письма со словами «заплатите нам 1200 евро немедленно или мы вас засудим на сумму в пять раз больше». Более 600 немецких получателей письма были достаточно напуганы угрозой дорогостоящего судебного процесса, чтобы заплатить. Даже если некоторые из них были, на самом деле, невиновны или хотя бы просто считали, что 1200 евро - не вполне разумное наказание за просмотр фильма (который даже не был успешным по кассовым сборам) бесплатно, но решили, что это не стоит риска пойти под суд. Подобных примеров на сегодня довольно много, и они наглядно демонстрируют то, как законодательство об авторском праве (в свое время введенное для баланса интересов творца, посредника и общества) может быть использовано в современных условиях для вышибания денег из обычных граждан и малого бизнеса.
“Антипиратство” по-русски
MPAA (Motion picutres Association of America) является крупнейшей Ассоциацией американского кино бизнеса, в которую входят все гиганты голливудских холмов - Sony, MGM, Disney, Universal, Paramount, 20th Ct. Fox, Warner Bros и др. На сегодня MPAA является одной из самых влиятельных организаций США, которая имеет реальные рычаги лоббирования в Сенате и администрации президента США. Именно ею впервые была предпринята попытка получения в судебном порядке доступа к спискам пользователей-нарушителей, которые имеются у администраторов торрент-трекеров, для дальнейшего предъявления исков. Она же предъявляла первые иски к торрент-ориентированным сайтам www.torrentspy.com (ресурс, позволяющий искать торрент-файлы в различных трекерах с поддержкой протокола BitTorrent), www.elitetorrents.com и множеству других сайтов в США , она же инициировала уголовное преследование “Пиратскую бухты” в Швеции, она же лоббировала интересы голливудских студий при принятии таких скандальных американских законов как SOPA иPIPA , а также подписание международных соглашений ACTA и TPP , направленных на борьбу с нарушением авторских прав. MPAA, обладая довольно серьезными политическими и финансовыми ресурсами, могла себе позволить открывать свои ячейки по всему миру для более оперативной и широкомасштабной борьбы с пиратством.
В ноябре 1997 года MPAA основала и свои российской подразделение - некоммерческое партнерство «Российская антипиратская организация по защите прав на аудиовизуальные произведения» (РАПО). Раньше, до того, как Россия начала быстро покрываться ШПД, РАПО занимались борьбой с лоточниками, продававшими контрафактные видео и DVD на развалах, и не было особо заметно, однако деятельность указанной организации стала широко известна в связи с ее последней активностью по борьбе с он-лайн пиратством. Именно с ее подачи были возбуждены уголовные дела в отношении семьи Лопуховых (дело о ресурсе Interfilm.ru и puz-karapuz.ru) с оценкой стоимости нарушенных прав на 29 фильмов в 750 000 000 рублей, а также ряда иных известных торрент-трекеров, и контент-ориентированных сайтов. Обладая значительными ресурсами для ангажирования следствия по делам о преступлениях, предусмотренных ст.146 УК РФ (нарушение авторских и смежных прав), РАПО удается доводить уголовные дела до обвинительных приговоров суда.
При этом, в подобных делах РАПО участвует в качестве потерпевшего, а ее сотрудники фигурирует и в качестве переводчиков (осуществляя перевод договор и писем от американских компаний по оценке стоимости прав), и в качестве специалистов (давая оценку “контрафактности произведений” и стоимости нарушенных прав на произведения), и в качестве свидетелей (заверяя протоколы следственных действий по исследованию сайтов), показания которых в последствии становятся доказательствами по делу. Напомню, что определение стоимости нарушенных прав является существенным обстоятельством, т.к. уголовная ответственность за совершение преступления наступает лишь за крупный ущерб (более 100 000 рублей) и особо крупный ущерб (более 1 000 000 рублей).
И несмотря на то, что Пленум Верховного суда в своем постановлении от 19 июня 2006 г. № 15 популярно разъяснил, что при назначении экспертизы в связи с необходимостью исследования объектов авторского права и (или) смежных прав суды должны соблюдать требования о недопустимости привлечения в качестве экспертов или специалистов лиц, связанных трудовыми или договорными отношениями с правообладателями, следователи буквально дословно переписывают в обвинительное заключение заявления правообладателей о стоимости нарушенных прав, а обвинение и суд в последствии поддерживают эту оценку, не проводя никаких финансово-экономических экспертиз.
Получается довольно странная история, и правоприменительная практика исходит из того, что правообладатель вправе самостоятельно устанавливать стоимость прав на свое произведение в рамках уголовного дела, а это значит, что фактически любое лицо даже за мало-мальское нарушение чьих-то авторских прав подлежит уголовной ответственности, если потерпевший правообладатель оценит свои права более чем на 100 000 рублей. После осуждения Лопуховых, которые являлись модераторами двух сайтов, РАПО заявили, что будут готовить методички о том, как посадить за торренты и налаживать практику возбуждения иных уголовных дел. Собственно так и произошло, и РАПО начали шагать по стране, выискивая очередных пиратов. Напомню, что технология BitTorrent предназначена для обмена информацией через Интернет без использования отдельных серверов для хранения файлов. Скачиваемая информация пересылается между компьютерами простых пользователей, а на сервере хранится только описание скачиваемого файла. Поэтому любой сидер или личер, который осуществляет раздачу в p2p может быть обвинен в нарушении авторских прав (подобное уже происходит в Германии). Собственно, это и есть тот путь по запрету торрент-сетей, по которому движутся американские мейджоры.
Без вины виноватый
РАПО обзавелись достаточно широкой агентской сетью по всей стране. Как правило, это бывшие сотрудники полиции, или приближенные к ним лица. Совместное возбуждение и расследование преступлений приносит профит как самому РАПО, так и полицейскому ведомству.
Первые получают оплату от американских боссов и признание их в качестве заслуженного борца с пиратством, вторые - положительную палочную статистику и “благодарность за исполнение служебных обязанностей” от РАПО. Как говорится, на войне все средства хороши. Чтобы дела возбуждались, РАПОшники не гнушаются провокаций, подстав и разного рода профанаций.
Недавно к нам обратился владелец магазина по продаже домашних кинотеатров Виталий Кречик, в отношении которого было возбуждено уголовное дело с подачи все того же РАПО. Дело в настоящий момен слушается в 87 судебном участке г. Санкт-Петербурга. И накатанная практика применяется там во всю все по той же схеме доказывания: РАПО - потерпевшие, оценка ущерба установлена со слов представителя РАПО, а совершение преступления “доказывается совокпуностью собранных по делу доказательств”. После изучения всех материалов дела, мы задались закономерным вопросом: “а было ли вообще совершено преступление?”
Обвиняемому вменяется сбыт четырёх компьютерных жестких дисков, на которых, по мнению следствия должны были быть записаны фильмы. Никого не смутил тот факт, что при проверочной закупке наличие таковых никак не подтверждалось. Понятым было на словах сообщено, что вот, мол, диски и на них есть фильмы. Оперативники, имея возможность подключить жесткие диски к компьютеру, почему-то не проверили лично и не продемонстрировали наличие фильмов понятым.Существование фильмов на жестких дисках определили уже потом, спустя неделю, а то и позже.
А вот что рассказывает сам обвиняемый.
“Всё началось с визита в наш офис двух странных покупателей. Мы торгуем домашними кинотеатрами не самой средней категории. Цены за комплект достигают цены хорошего автомобиля. Оба покупателя выбирали кинотеатр, якобы для знакомого проживающего за Уралом. В комплект, к которому упорно хотели приобщить HD-приставку, способную с жёсткого диска воспроизводить видео, любого формата. Один из них, принёс собственный жесткий диск с фильмами - не очень качественными рипами, явно не для большого экрана. Как я потом понял, чтобы завязать эту авантюру, дескать, ему нужны более качественные релизы и ему, их было бы неплохо приобрести в комплекте с кинотеатром… Я конечно не святой и бывало, воплощал разные клиентские капризы, но акцент, который на переговорах, эти господа делали на фильмы, явно настораживал. Они упорно просили меня записать им, что ни будь для тестов. Короче, я всё время деликатно уходил от этой темы. В итоге, они просто предложили добавить им в комплект четыре компьютерных жестких диска…
После получасовых переговоров и подсчётов вывели окончательную сумму 470 тысяч. Они взяли на раздумье неделю и растворились. Через пару-тройку дней, когда об этих посетителях я и думать забыл, начались звонки с уточнениями. И весьма настойчивая просьба за неимением времени подвезти им, прямо на вокзал, чуть ли не к поезду жёсткие диски, чтобы те могли куда-то их отправить. Как бы, между прочим, опять прозвучало пожелание, найти на дисках, что-нибудь из фильмов для тестов, уже оттестить что-то у себя… В подтверждение намерений, они были готовы передать задаток, 10% от стоимости кинотеатра. Как я уже и сообщал - я сразу заподозрил неладное. Что в этой ситуации делать. Качнуть им видео из интернета и подставится, или на всякий случай, вообще забыть о полумиллионной сделке? Я выбрал золотую середину и принёс совершенно пустые, чистые диски. Ну а дальше, всё вышло, как если бы ловили наркодилера. Я сажусь в машину к одному из этих типов. Он долго беседует со мной, фактически о фильмах, которые сам же приносил к нам в офис, на собственном жестком диске, потом забирает жесткие диски и предаёт мне задаток 47 тысяч. Я выхожу из машины и ко мне, сразу же подходит второй провокатор, тыча какой-то корочкой в лицо. Дескать, товарищ вы задержаны, руки за голову, а то надену наручники. Хоть и было слегка не по себе, но я полагал, что для меня всё закончится, как только эти провокаторы, обнаружат, что жесткие диски пустые, НО…
Жесткие диски после задержания куда-то растворились и за все четыре часа, которые меня мурыжили эти господа, никто не удосужился проверить их содержимое. Переубеждать, я их тоже не стал. Они считали, что на дисках есть фильмы, я знал, что их там нет, на том и разошлись. Полагал, что отделался малой кровью. Как выяснилось, рано успокоился, уже через полгода, когда уже всё произошедшее воспринималось как одно большое недоразумение, мне позвонил следователь и сообщил, что на меня заведено уголовное дело. Мне вменяется распространение, более 200 фильмов, которые не без известное РАПО, оценило 101 000 рублей. Разумеется, мне сразу же было предложено признать вину и упростить всем жизнь.К разочарованию следователя, я, явился с адвокатом и от столь лестного предложения отказался, за что следствие постаралось испортить мне жизнь, проведя тщательный обыск на работе и дома. Ничего криминального, не найдя, меня начали брать измором. Полгода, чуть ли не через день, нас с адвокатом вызывали в следственный комитет как на работу, продлевая дело по всяким пустякам. Теперь же дело тянется полгода в самом суде. Пока выходит так, что моё слово против слов оперативников. Скажу только, что пришлось рассматривать все варианты защиты, вплоть до проведения товароведческой экспертизы, на фильмы, которых не должно было быть.
Думаю, поначалу была задумка попроще. Для привлечения клиентов, я в инете публиковал свои статьи о настройка «железа» и о самом «железе», воспроизводящем фильмы высокого разрешения. Писал, так же и о сложностях, с которыми приходится искать качественное видео в высоком разрешении и что лицензионное не значит качественное. Адрес, где работаю, и сколько стоит хороший кинотеатр, естественно тоже не скрывал. Вот и дописался. Кто-то, поразмыслив на досуге, посчитал, что у меня есть чем поживиться и что под «тяжестью вины» мне вменённой, денег предложу сразу, или чуть попозже. А тут неувязка вышла, жесткие диски оказались пустыми, кому-то пришлось вертеться”
Дело Виталия Кречика изобилует процессуальными нарушениями, противоречиями и наработанной РАПО порочной практикой доказывания таких преступлений. Зная методы возбуждения и расследования подобных дел, я больше склоняюсь к версии самого обвиняемого. Однако, дело движется сейчас к финишной черте и, очевидно, приговор будет обвинительным, ведь не бывает в России оправдосов. Виталию Кречику светит 2 года лишения свободы и до 200 000 рублей штрафа , если его вина будет доказана.
Судебные заседания проходят по адресу: Санкт-Петербург, Гранитная улица, дом 28, корпус 2, Судебный участок №87 . Если кому-то будет интересно, можно сходить и воочию увидеть, как происходит антипиратская борьба в суровых условиях российской правосудия.
Российский сторожевой корабль "Неустрашимый" во вторник приступил к сопровождению датского судна с российским экипажем у берегов Сомали, где за последние месяцы пираты несколько раз захватывали гражданские суда.
Пиратство (от греч. «пейратес» - разбойник, пират) в современном международном праве считается преступлением международного характера.
В Конвенции ООН об открытом море от 29 апреля 1958 года (ст. 15‑23) действия пиратов определялись как "неправомерный акт насилия, задержания или грабежа, … совершаемый в личных целях, … в открытом море, …против какого‑либо судна или летательного аппарата, лиц или имущества в месте, находящемся за пределами юрисдикции какого бы то ни было государства". Согласно Конвенции, все государства обязаны содействовать уничтожению пиратства в открытом море и во всех других местах, находящихся за пределами юрисдикции какого бы то ни было государства.
Одним из основных международных нормативных актов в области безопасности мореплавания является Международная конвенция по охране человеческой жизни на море 1974 года (СОЛОС‑74), принятая в рамках Международной морской организации (ИМО). Изначально СОЛАС‑74 была направлена на организационное и техническое оснащение судов, обеспечивающее их безопасность. Позже появились меры по борьбе с пиратством, предусматривающие международное сотрудничество и взаимодействие.
Конвенция ООН по морскому праву 1982 года (вступила в силу с 16 ноября 1994 года) подтвердила фундаментальные принципы и нормы Конвенции об открытом море. В ст. 101‑107, 110‑111 почти дословно воспроизводится содержание норм Конвенции об открытом море ст. 15‑23. Морское право дает военному кораблю любого государства возможность противодействовать пиратству в открытом море.
Если акт пиратства осуществлен в пределах района, на который распространяется суверенитет государства, например в архипелажных водах, то другие государства не могут принять какие‑либо меры против пиратов. Это касается и международных проливов, если они находятся в зоне территориальных вод государств: право мирного прохода не дает возможности вести борьбу с пиратством, не предполагается возможности оказания помощи судам, подвергающимся нападению пиратов, и задержания пиратов с использованием оружия. Военный корабль обязан лишь проинформировать власти прибрежного государства о происшествии. Пираты пользуются данным обстоятельством, часто меняя районы своей деятельности и прибрежные воды государств, зачастую даже скрываясь от преследования в чужих территориальных водах.
На дипломатической конференции, проходившей в Риме с 1 по 10 марта 1988 г. под эгидой Международной морской организации (ИМО), была принята Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства. Она применяется ко всем судам, за исключением военных кораблей; судов, которые принадлежат государству или эксплуатируются им в качестве военно‑вспомогательных судов, в таможенных или полицейских целях; или выведенные из эксплуатации.
В отличие от Конвенции об открытом море 1958 г. и Конвенции ООН по морскому праву 1982 г., Конвенция 1988 г. направлена на пресечение более широкого круга преступных посягательств. Во-первых, предметом регулирования в ней названа борьба с незаконными актами в международном морском судоходстве. Во‑вторых, существенное отличие заключается в сфере применения: Конвенция 1988 г. распространяется на деяния, совершаемые в различных категориях морских пространств - во внутренних морских водах, в территориальных водах, в открытом море. В‑третьих, действие Конвенции не распространяется летательные аппараты. В‑четвертых, в Конвенции 1988 г. иначе, чем в предыдущих международных договорах, решен вопрос о юрисдикции государств в отношении преступных посягательств. Так, при пиратстве любое государство имеет право на пресечение (универсальная юрисдикция) актов насилия.
С 1 июля 2004 г. вступил в силу Международный кодекс по охране судов и портовых сооружений (ОСПС) Международной морской организации, вошедший составной частью (гл.XI‑2) в Международную конвенцию по охране человеческой жизни на море (СОЛАС‑74). Кодекс устанавливает унифицированные стандарты безопасности, обязательные для всех участников международных морских перевозок грузов и пассажиров. Назначение Кодекса ОСПС ‑ не допустить пиратов на судно, однако, если они все же проникли, то экипажу необходимо знать, как уменьшить или исключить негативные последствия.
Международной морской организацией также был разработан ряд рекомендаций с целью предупреждения и пресечения пиратства и вооруженных ограблений судов:
‑ инструкция судовладельцам, судоходным компаниям, капитанам и экипажам судов по предупреждению и пресечению пиратства и вооруженных ограблений морских судов (2002 г.);
‑ директивы для Центров координации по спасанию на море (ЦКСМ) (2000 г.);
‑ временные процедуры для ЦКСМ по получению сигналов бедствия (2000 г.);
‑ резолюция А. 922 (22) ‑ кодекс поведения при расследовании актов пиратства и вооруженных ограблений морских судов;
‑ Резолюция А. 923 (22) ‑ суда‑"призраки" и процесс регистрации.
Материал подготовлен на основе информации открытых источников
Неправомерные действия на море носят характер пиратства, морского разбоя или морского терроризма. Пиратство относится к числу самых древних видов преступлений, по¬сягающих на интересы всех государств при использовании ими морских пространств. В соответствии со ст. 101 Конвенции ООН по морскому праву 1982 года, пиратством является любой неправомерный акт насилия, задержания или любой грабеж, совершаемый в личных целях экипажем или пассажирами какого-либо частновладельческого судна или частновладельческого лета¬тельного аппарата, направленный в открытом море или в ином месте вне юрисдикции какого бы то ни было государства против другого судна или летательного аппарата, а также против лиц или имущества, находящихся на борту. Пиратством является также любой акт добровольного участия в использовании какого-либо судна или летательного аппарата в целях пират-ства, а также подстрекательство и пособничество в совершении указанных действий.
Современное международное право рассматривает пиратство в качестве уголовного преступления международного характера, направленного против осуществления свободы судоходства как составной части свободы открытого моря.
Помимо пиратства (морского разбоя) серьезную угрозу безопасности мо¬реплавания представляет также морской терроризм. По методикам и спо-собам осуществления эти преступления похожи. Разница в целях нападения для пиратов (морских грабителей) главное — личная нажива, а целью морских террористов является захват судна и заложников с последующим шантажом запугиванием властей и попытками принуждения их к выполнению своих, как правило, политических целей.
Террористические акции на море могут быть проведены с целью:
— подрыва морского туристического бизнеса, одного из самых прибыльных для высокоразвитых стран;
— нанесения ущерба международным перевозкам сырья;
— нападения на нефтяные платформы для воздействия на общественное мнение угрозой экологической катастрофы;
— вывода из строя важнейших судоходных путей, имеющих международное значение — Суэцкий, Панамский, Кильский каналы, Гибралтарский пролив, Босфор и т.д.).
Очевидно, что эффективная борьба с пиратством (морским разбоем) возможна только на основе тесного международного сотрудничества. В соответствии с Конвенцией ООН, все государства в максимально возможной степени обязаны сотрудничать в деле пресечения пиратства в открытом море или любом другом месте за пределами юрисдикции какой-либо страны. В октябре 1992 г. Международным морским бюро Международной торговой палаты был создан Региональный центр по проблеме пиратства, ко¬торый затем переименован в Аналитический центр по проблеме пиратства (морского разбоя). Он осуществляет сбор и анализ информации в глобальном масштабе, занимается розыском пропавших судов, добивается наказания пре¬ступников и возврата грузов владельцам, выполняет круглосуточное оповещение судов о фактах нападений и занимается организацией помощи потерпевшим судам.
В Калифорнии работает учебный центр подготовки специалистов по борьбе с морскими разбойниками. Центр тренирует антипиратские подразделения для военно-морских сил Индонезии, Филиппин и Таиланда. Эти страны постоянно проводят морские учения по борьбе с морскими грабителями.
В конце 2005 года представители Японии, Сингапура, Камбоджи и Ла-оса подписали «Региональное соглашение о сотрудничестве в противодействии пиратству и вооруженным нападениям на корабли в Азии». Вскоре к нему присоединятся Китай, Южная Корея, Индия, Шри-Ланка и Бангладеш.
Наиболее эффективным средством борьбы с пиратством служат Военно-Морские силы. Однако за последнее пятнадцать лет российский ВМФ практически свернул свое присутствие в районе Юго-Восточной Азии и не участвует в борьбе с пиратством. При этом ВМС США и Великобритании сократили количество своих боевых походов в этот регион на 50%.
Российские военные корабли прекратили выполнять и традиционную задачу по охране наших рыболовных траулеров в районах их традиционных промыслов. Неоднократно обсуждались проекты формирования международных антипиратских военно-морских отрядов. Но все эти планы сталкивались с негативным отношением большинства прибрежных государств, которые опасаются появления иностранных военных кораблей в своих территориальных водах на постоянной основе больше, чем пиратских набегов. По мнению экспертов, другим вариантом решения проблемы могло бы стать вооружение команд коммерческих судов. Но сегодня к такой мере прибегли только немногие судовладельцы.
Считается, что если на борту гражданского транспорта будет даже только небольшое количество автоматического стрелкового оружия, то на пиратских катерах немедленно появятся еще более мощные противокорабельные ракетные комплексы. И это приведет лишь к обострению и без того сложной ситуации на морских путях.
